На вопросы издания отвечает генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов.
- Константин Васильевич, как Вы оцениваете современное состояние электроэнергетической отрасли? Интересует, в том числе, успешность рыночных реформ, инновационные преобразования, качество управления.
- В настоящее время совершенно не понятно, куда движется отечественная электроэнергетика. В отрасли происходит множество локальных процессов, например, объединение сетевых активов. Но власти никак не могут определиться со стратегическими приоритетами. Процессы, происходящие сейчас в отрасли, прямо противоположны тому, что делалось в рамках реструктуризации РАО «ЕЭС России». Однако никто не заявляет о том, что реформа провалилась, и ее итоги нужно пересмотреть. В результате политика в области электроэнергетики выглядит довольно хаотичной.
Хотя сегодня понятно, что задачи, заявленные Анатолием Чубайсом при реформировании, выполнены не так, как обещалось. Напомню аргументы, которые использовались, чтобы убедить сообщество в необходимости проведения реформы: говорилось о том, что страну ждет дефицит генерирующих мощностей, поэтому нужно обеспечить приток инвесторов. После этого, по мнению идеологов разделения «РАО ЕЭС», должна была появиться конкуренция, в результате – профицит генерации и, соответственно, снижение тарифов. Спустя три года становится понятно, что цены не снижаются, хотя и институт рынка вроде бы есть, а «РАО ЕЭС» давно нет.
Особенно любопытно, что все современные решения в энергетике принимаются безо всякого объяснения, в аппаратном режиме, как будто именно так все и планировалось. Однако это не так. В настоящее время государство делает шаги по восстановлению единой энергосистемы. «Интер РАО» собирает все свободные активы в генерации, начинается интеграция двух сетевых компаний. Правда, и тут заметны «шарахания». То заявили о слиянии ФСК и МРСК, то дали задний ход. В принципе это понятно – с трудом можно представить поглощение МРСК со стороны ФСК. У компаний – разные задачи, и разделены они были совершенно логично. В электросетевом комплексе сейчас и так масса проблем – общение с потребителями, неплатежи, огромное количество частных компаний, в той или иной мере владеющих сетями.
В момент планирования реформы многие вопросы остались необсужденными. Эти пробелы стали очевидны сейчас, но вместо того, чтобы проговорить их и найти решения, государство принимает какие-то меры, которые отменяют философию уже совершенных преобразований. У меня простой вопрос к государству: какую модель рынка или отказа от рынка государство сейчас реализует и что оно считает оптимальным?
Есть и другие вопросы, и кому их задавать – неясно. Действия нынешнего руководства отрасли совершенно не вписываются в логику преобразований, которую мы наблюдали на протяжении нескольких лет.
Споры касательно судьбы государственных энергоактивов – это не конфликт стратегий, как подают ситуацию некоторые СМИ, а аппаратные вопросы, касающиеся управления собственностью. А что будет с этой самой собственностью – неизвестно. И действия эти никак не связаны с задачами, стоящими перед современным энергокомплексом.
Сейчас есть хороший повод изменить ситуацию – новое правительство. Если Сергей Шматко ни слова не говорил про стратегию развития отрасли, то Александр Новак вполне может это сделать. По крайней мере, такая возможность у него есть, посмотрим, как он ею распорядится.
- Какие проблемы в российской электроэнергетике Вы считаете основными? Какие видите пути их решения?
- Самой главной проблемой я считаю как раз отсутствие координации со стороны государства. Вопрос в недосказанности, в том, что оно не может нам объяснить основную линию своего развития. Конечно, это крайне негативно сказывается на отрасли. Государство должно указать курс движения: продолжать ли реформу или поворачивать ее вспять, возможно, с дальнейшим привлечением инвесторов к управлению консолидированными активами.
- Какие экономические и политические факторы, на Ваш взгляд, влияют на развитие российской энергетики в первую очередь? Как Вы оцениваете эти факторы?
- Сегодня основные аппаратные игроки борются за то, чтобы самостоятельно управлять теми или иными энергоактивами. Российской элите приписывают стратегическую конкуренцию – многие думают, что Игорь Сечин выступает за то, чтобы государство было ключевым регулятором, а Аркадий Дворкович – за формирование рынка. Это не так, в их действиях нет никакой стратегической борьбы. Ключевой фактор заключается в том, что наши элиты живут сегодняшним днем, они видят перед собой кусок собственности и думают, как бы завести его под свой патронаж в обход конкурента. А что с этой отраслью будет через несколько лет, к сожалению, не решается.
Еще один немаловажный фактор – отсутствие системного анализа итогов реструктуризации «РАО ЕЭС». Надо было оценить, как решены те задачи, которые ставились перед началом реформы. На удивление, никто со стороны государства этого не сделал. Фонд национальной энергетической безопасности проводил соответствующее исследование в 2010 году, публиковали отчет, но он никого не заинтересовал.
- Следите ли Вы за появлением распределенной генерации, технологий ВИЭ? Какое место новые технологии будут занимать в будущей энергосистеме? Каким Вы видите путь ее преобразования?
- Я давно наблюдаю, что происходит в России в сфере ВИЭ и передачи электроэнергии. По моему мнению, попытка энергетиков заявить о том, что существующие современные технологии в электроэнергетике, в том числе связанные с сетями и Smart Grid, применяются в России, – это правильно. Мне очень приятно, что наши энергетики пытаются показать, в том числе и простым обывателям, что в ТЭК есть огромный простор для инноваций. С другой стороны, на Западе тема «умных» сетей стала развиваться с появлением новых очагов генерации и необходимостью свести их в единую энергосистему. Сама потребность в «умных» сетях возникла как раз из-за того, что возобновляемая энергетика привела к появлению новых субъектов генерации, и необходимо было решить проблему пиков нагрузок.
Однако европейская повестка дня не вполне перекладывается на российские реалии, поэтому, уважая намерения заниматься темой Smart Grid и инноваций в сфере сетей, я все-таки думаю, что здесь мы должны двигаться собственным путем. Поэтому когда производители возобновляемой энергии просят у государства денег, мотивируя это тем, что ВИЭ развивается во всем мире, у меня это вызывает вопросы, потому что никакой универсальной модели энергетического рынка в мире нет.
В каждой стране свой энергобаланс, ставка на свои виды топлива. И сколько бы ни писали о том, что мир идет к единой энергетической модели, этого не происходит. Например, много говорится о развитии ветровой энергетики в Китае. Но в Китае всегда 70% электроэнергии производилось из угля, что давало огромную нагрузку на угольную промышленность и экологию. Также существовала физическая нехватка любых видов энергоносителей при таких темпах промышленного роста. Но ведь это не значит, что мы должны следовать путем Китая или той же Германии.
Я не считаю правильным искусственно увеличивать долю ВИЭ в энергобалансе только потому, что это происходит у соседей. Будем откровенны: сейчас в российских сетях очень много проблем и без подключения возобновляемых источников. Когда у вас дома протекает крыша, а вы думаете, как компьютер обновлять – на мой взгляд, здесь есть некое разночтение.
С точки зрения энергобаланса надо смотреть на стоимость новых технологий. И если сегодня и в России, и в Европе возобновляемая энергетика неконкурентоспособна по сравнению с традиционной, то необходимо исходить из экономических реалий. Я противник любых искусственных мер. Если бы ВИЭ могли развиваться сегодня без субсидий государства, они бы это делали. Производители возобновляемой энергии должны доказать, что они способны конкурировать в условиях рынка с газовой и угольной генерацией. Пока же лоббисты ВИЭ в России ищут лишь государственных денег.
- Какой путь развития энергетики – централизованный или децентрализованный – Вы считаете оптимальным для России? Почему?
- На сегодняшний день это один из самых непростых вопросов. По моему мнению, преимущества централизованной системы недооценены, как это не покажется бесчувственным с точки зрения либеральной теории, борьбы с монополиями и т.д. Списать все проблемы на монополию очень просто. Однако в результате проведенных преобразований потребитель не получил ни низких цен, ни обещанного объема генерации. Да и сам путь приватизации за счет увеличения капитализации компаний, когда собственник не перечислял деньги в бюджет, а вкладывал их в развитие объектов, видится мне не вполне правильным.
К сожалению, реформы отрасли были проведены не совсем прозрачно и транспарентно, и отсюда возникает огромное количество проблем. И появляется соблазн трактовать их как фундаментальные ошибки, допущенные в момент проведения изменений. Возможно, я не прав, но я вижу базу фактов, которые позволяют мне утверждать, что эффективное функционирование энергосистемы в разделенном режиме крайне спорно. Возможно, сама модель и жизнеспособна, но поскольку реформа прошла неполноценно, получается, что у централизованной системы тоже есть серьезные основания. По моему мнению, итоги реформы в этой части нужно пересматривать.
- Какой вы видите идеальную модель отрасли, и есть ли она где-либо в мире?
- Мы знаем, что в России действительно происходит конкуренция либеральной и централизованной моделей, сторонники есть и у той, и у другой. Аргументы самые разные – огромные расстояния, разные уровни обеспечения топливом, разный региональный энергобаланс и другие.
Мы прекрасно понимаем все минусы одной и другой моделей. При централизованной модели монополия уничтожает конкуренцию, в результате не происходит снижения тарифов и падает эффективность. Но с другой стороны, если появляется конкуренция, начинаются иные проблемы – отсутствие координации между участниками, повышение эксплуатационных издержек. Те же проблемы видны на примере РЖД – с одной стороны, централизованная система не позволяет возникнуть вопросам, кто будет инвестировать в вагоны, а с другой стороны мы знаем, что в советское время, если шли порожняки навстречу друг другу, это было ЧП космического масштаба. Сейчас это нормальная практика, потому что у состава частный собственник, он отгрузил товар, и обратного заказа у него нет. А навстречу ему идет такой же пустой товарный поезд. И происходит это потому, что нет единой системы управления товарными потоками. В этом плане мы должны отказаться от иллюзий, что модель конкурентного рынка – это панацея от всех бед, которая будет работать при любых обстоятельствах.
Пока в дискуссии о правильности выбранной модели рано ставить точку. На мой взгляд, споры еще ведутся. Это же достаточно недавние, не слишком отработанные решения. Те же RAB-тарифы на Западе применяются менее 20 лет, для экономики это не тот срок, чтобы однозначно сказать, что одна модель лучше, а другая хуже.
Мне кажется, российские энергетики в этом плане поспешно примкнули к одному лагерю и сейчас тихо перебегают в другой, и никто об этом не сообщает. Я как раз выступаю за то, что мы идеальной модели построить не можем, потому что в мире ее не существует. В энергетике нет модели, которая является вершиной эволюции.
- Иностранные инвесторы уже неоднократно жаловались на убытки и общую нестабильность, связанную с часто изменяющимися правилами игры. Как можно привлечь новых инвесторов в российскую электроэнергетику? Нужно ли привлекать именно иностранные компании?
- Я – убежденный сторонник необходимости большей открытости нашего ТЭК. Иностранные инвесторы должны приходить и в электроэнергетику, и в теплоэнергетику. Они привнесут деньги, технологии и незнакомые нам правила ведения бизнеса, которые могут быть полезны.
Конечно, это добавляет задач госрегуляторам, потому что понятно, что иностранные инвесторы приходят зарабатывать деньги. По моему мнению, жалобы зарубежных компаний о том, что в России очень тяжело работать, носят искусственный характер, и все крупные инвесторы, которые пришли в Россию, чувствуют себя неплохо. Если мы посмотрим на отчетность российского подразделения того же «Эона», то обнаружим, что его результаты – лучшие по всему концерну. Кроме того, для зарубежных игроков создаются комфортные условия по закупке сырья – понятно, что если государство хотело бы, оно бы не разрешило отказываться от поставок «Газпрома». Оно же сознательно подтолкнуло их к сотрудничеству с другой газовой компанией. Поэтому я бы не стал преувеличивать драматизм ситуации.
Также иностранцы активно участвуют в управлении российскими активами. Поэтому я считаю, что государство достаточно активно привлекает иностранных инвесторов. Ну а то, что они жалуются – любой бизнесмен должен жаловаться. Вдруг государство даст что-то еще.
- Как Вы оцениваете эффективность расходования средств на реализацию тех или иных проектов в отечественных энергокомпаниях? Как с точки зрения отдачи, так и в сравнении с мировыми тенденциями в электроэнергетике.
- Очень негативно, особенно это касается сетевых компаний и проблемы потерь в сетях. Воровство в сетевых компаниях является следствием не модели, а общей системы принятия решений – ведь и в частных энергокомпаниях воруют. Поэтому мы видим и раздутые инвестпрограммы, и откаты, и все то, что свойственно нашей экономике. В этом плане мы не можем выделить электроэнергетику в отдельный сектор, она, увы, не является исключением. Если у нас вся экономика живет по кривым схемам, что мы ждем от электроэнергетики?
Но в целом ситуация очень плохая. Пример – разнос, устроенный Владимиром Путиным в прошлом году. Он заявил о воровстве в сетевых компаниях, некоторые управленцы были уволены. И вроде бы все правильно говорится, однако проходит год и выясняется, что часть обвинений не доказали, людей убрали, а модель оставили.
- Многие эксперты выделяют одной из самых больших проблем отрасли устаревшую нормативно-техническую базу документов в электроэнергетике. Что Вы об этом думаете? К чему может привести отсутствие актуальной документации – государственной, отраслевой, локальной – на всех уровнях?
- Думаю, что это еще одно последствие неопределенности с направлением реформирования отрасли. Государству необходимо определить вектор движения и в этом направлении менять техрегламенты и прочие документы. Но когда планы постоянно меняются, дело до простых регулирующих документов не доходит.
- Объединение сетевых активов ФСК и «Холдинга МРСК» скорее позитивно или негативно? Почему?
- В этом вопросе очень остро отображается проблема регулирования в сетях. Плюсы монопольной системы как раз в том, что владелец знает, где у него «узкие» места. Но с другой стороны возникает вопрос, зачем это делается?
Думаю, руководство ФСК в шоке от огромного количества проблем, имеющихся у МРСК, и у него будет множество вопросов. Но тут, опять же, вопрос в стратегии, которую никто не озвучивает.
- Каковы, на Ваш взгляд, перспективы развития электромобильного транспорта в России, в том числе в контексте формирования Smart Grid?
- Здесь я выступаю как упертый рыночник – считаю, что искусственное стимулирование неверно. В России развитие электромобильного транспорта вызывает массу вопросов. Во-первых, кто будет развивать эту инфраструктуру? Я видел исследование французских автоконцернов, где выводы таковы, что автомобиль на электрической тяге стоит на 5-7 тыс. евро дороже. Соответственно, кто-то должен компенсировать эти средства, и во Франции принято решение, что возмещать их будет государство. Зачем? Какая выгода от этого?
Если говорить об экологичности, современные дизельные, газовые или гибридные двигатели очень толерантны к окружающей среде. Я считаю, что правильным будет решение развивать газовое топливо и гибриды.
- Ваша оценка реализации федеральной программы по повышению энергоэффективности и энергосбережения в регионах России. Насколько эффективно идет работа? Что бы Вы изменили для большей отдачи при выполнении мероприятий программы?
- Когда Дмитрий Медведев стал президентом, тема энергоэффективности набрала большую популярность. Однако соответствующий закон не работает, потому что в нем нет никаких практических механизмов. В регионы сверху спустили какие-то показатели и довели их до уровня законов. Что будет делать губернатор, которого обязали соблюдать показатели энергоэффективности? Вводить «умные» сети? Ставить датчики движения? Думаю, закончится все тем, что на 20% времени будут отрубать электроэнергию. Это будет называться «энергоэффективность».
Я глубокий сторонник энергоэффективности и энергосбережения, но пока, к сожалению, в России эти технологии внедряются неправильно. На практике никакой энергоэффективности мы не видим. Ничего не поменялось. Я понимаю, что это огромный простор для инноваций, «умной» энергетики, но пока есть возможности для «глупой» энергетики, мы будем в ней жить. Думаю, что сейчас эта тема будет сворачиваться.
- Ситуация в тепловой энергетике характеризуется целым комплексом нерешенных проблем. Какие из них являются реальным тормозом и как их решить?
- Поразительно, что когда мы реформировали энергетику, про тепло никто не вспомнил. И сегодня это очень важный вопрос: кто будет инвестировать в теплосети?
Мы сейчас начинаем довольно большое исследование, посвященное рынку теплоэнергии, которое посвящено ситуации в этой сфере. Оно будет проводиться совместно с Российско-французским центром энергоэффективности. Когда мы начали разбираться, нас потрясло, что при реформе эту тему просто обошли. Сейчас здесь есть огромные проблемы – с инвестициями, с износом. И вера в то, что простое решение позволит легко все наладить.
- Ваш прогноз: что будет происходить с тарифами на тепловую и электроэнергию?
- Они будут расти темпами, опережающими инфляцию. Я не вижу оптимистичных перспектив на ближайшие несколько лет.
- Их будут ограничивать вручную?
- Другого пути нет. Сейчас все социальные проблемы будут накладываться на политические. Для государства это будет очень большим грузом, поэтому оно где-то что-то подрегулирует, но полностью справиться с ситуацией не сможет.
По материалам smartgrid.ru
