Председатель совета директоров группы предприятий «Ангстрем» Дмитрий Милованцев считает, что «Ангстрем» не должен заниматься серийной электроникой. Его место – на специализированных рынках, в «бутиковых» сегментах. Там нам не грозят азиаты.
- «Ангстрем» разработал антикризисную программу, в рамках которой планируется создание новых сборочных производств (мини-фабрик). Как это осуществляется?
- Сейчас идет фаза интенсивного проектирования, проводятся дополнительные эмиссии и другие корпоративные мероприятия. Материальное воплощение замысла состоится уже в этом году.
- В чем заключается «материальное воплощение»?
- Фактически речь идет о том, что мы хотим сделать национального лидера в области специальной микроэлектроники. И войти в число мировых лидеров по этому направлению. Сейчас доля экспорта в общем объеме выручки «Ангстрема» - более 50%. Дело в том, что в мире микроэлектроники существует свой набор трендов и направлений. Например, крупнотиражное производство. Там в устройства ставится процессор от Intel, а память от Samsung. Конкурировать в этом сегменте очень тяжело. Нам интересней другое направление – производство микроэлектроники для применения в особо тяжелых условиях, например, в космосе. Нам интересен именно этот сегмент рынка. Он требует другой квалификации и оборудования.
- Есть конкретные проекты?
- Сейчас ОАО «Ангстрем» реализует целый ряд проектов в интересах ряда российских заказчиков. Например, недавно мы выиграли конкурс на внедрение технологии производства кристаллов на подложке карбида кремния. Карбид кремния – второй после алмаза материал по прочности. Его подложка применяется, когда необходимо, чтобы электронная схема работала в условиях перегрузки. То, что мы делаем - это первое внедрение в России. Во всем мире подобных внедрений очень мало. И всего два-три производителя, которые выпускают что-либо на карбиде кремния.
- Кто, например?
- Нашим основным конкурентом является Aeroflex, компания с годовой выручкой порядка $500 млн. И, тем не менее, Aeroflex фактически монополист в области аэрокосмической микроэлектроники. Подобные компании на рынке микроэлектроники с ходу не видны.
При этом себестоимость производства несопоставима с крупнотиражным: один кристалл может обходиться в $30-40 тысяч. Произвести их не так уж сложно. Основная проблема возникает тогда, когда из тысяч кристаллов нужно отобрать те, у которых будет максимальная надежность и срок службы. То есть необходимы долгие испытания и много проверок в условиях, требующих повышенной надежности. К примеру, представьте – если получится – микросхему, которая должна сохранять работоспособность в условиях от плюс 250 до минус 250. Рынок подобных изделий уже существует.
Россия vs. Азия
- Мир микроэлектроники - это Юго-Восточная Азия. Страны Юго-Восточной Азии пробуют свои силы в производстве полного цикла – при поддержке своих государств.
- Это действительно постепенно начинает ощущаться. Но для того, чтобы азиаты вышли на те сегменты, в которых работаем мы, должно пройти очень много лет.
- В чем же сегодня проявляется растущая мощь азиатов?
- Там, где была продукция массового применения, мы сталкиваемся с тем, что Юго-Восточная Азия начинает продвигаться все дальше и дальше по цепочке добавленной стоимости. Например, мы были довольно большим и даже эксклюзивным поставщиком не очень технологичных микросхем для калькуляторов. Но сегодня из этого не слишком высокотехнологичного и низкомаржинального сегмента китайские производители нас вытеснили. Однако там, где речь идет о сложных инженерных вещах и разовых небольших партиях, острой конкуренции с азиатами не ощущается.
- Вряд ли по той причине, что в Китае не хватает квалифицированных людей…
- Нет, с этим тезисом я категорически не согласен. У них до такой степени велики преимущества при массовых производствах, что нам в этих нишах делать почти нечего. Когда на одной улице расположены производства большинства мобильных телефонов в мире, то они, естественно, сначала будут думать об удовлетворении потребностей массового производства. И только после этого - о том, чтобы заняться индивидуальными заказами в тех областях, где очень большая доля междисциплинарных вещей. Микроэлектроника с биометрией, например. Все эти заказы априори малотиражные. Поэтому сверхбольшой конкуренции нет.
- Сегодня китайцы потихоньку вытесняют вас из низкомаржинального сегмента. Какой на очереди?
- Вообще все рынки, где идет массовое тиражное производство.
- Изменилась бы для вас ситуация, если бы у нашего государства были бы внятные меры поддержки индустрии микроэлектроники? Ведь в таком случае вытеснить вас было бы не так-то просто…
- Конечно, можно пробовать защищать свой рынок. Но при этом нужно всегда понимать, зачем мы это делаем. Что нам защищать? В направлении массового производства, по большому счету, мы делаем мало. С другой стороны, если мы не делаем, например, калькуляторы, разве это большая беда для России? С учетом того, что калькуляторы есть на мобильном телефоне и на компьютере. Или - мы перестали делать электронные часы. Это большая проблема?
- На фоне того, что не можем себя обеспечить элементарными вещами, наверное, нет. К примеру, зонтики для коктейля импортируют... Казалось бы, что в них такого, чего мы не можем сделать сами? Древесины не хватает?
- Там также большая доля ручной работы. Для того чтобы производить эти зонтики, нужно зазвать к нам китайцев и заставить их работать за 50 долларов в месяц. Политика США – аутсорсинг всех низкотехнологических операций. Они тоже экспортируют зонтики.
- Согласна, зонтики – не самый удачный пример. А светодиодные лампы?
- Это действительно вопрос. Нужно определиться, чего мы хотим. Чтобы производительность труда гражданина РФ была на среднеевропейском уровне? Но и тогда многие вещи, к сожалению, мы делать не сможем. Конкурировать с Китаем невозможно – нас слишком мало.
- Значит, в господдержке отечественная микроэлектроника не нуждается?
- Нуждается. К примеру, нам нужны свои суперкомпьютеры. В России сегодня нет рынка суперкомпьютеров. А в мире существует новый тренд, связанный с созданием суперкомпьютера на столе – с количеством терафлопов как у стандартного суперкомпьютера. Я уже видел такой настольный суперкомпьютер в США. Любопытно, что они строятся на тех же процессорах с той же логикой, которую создавали и в России. Применяются для решения сложных инженерных задач. Двигаться в этом направлении было бы очень правильно и интересно. В РАН уже делают программу создания российской элементной базы для суперкомпьютеров.
- Производство – а не сборка - суперкомпьютеров у нас все-таки есть.
- Нам нужно что-то свое. Но - не тиражные продукты. Зачастую можно сделать такой продукт, которого раньше не бывало в природе. Например, прибор анализа крови, для которого требовался один кристалл. Чтобы его изготовить, было проведено много исследований того, как кровь взаимодействует с определенными металлами, как эти металлы разместить в малюсеньком пространстве и прочее. Вот для этого нужен свой завод – только на своем заводе можно поставить такую серию экспериментов.
С серийной электроникой, той, что производится в Китае, ситуация другая. Все мировые вендоры отправляют китайцам закрытые файлы. И китайцы сидят в белых халатах, меняют платы и доливают из банок с химикатами нужное количество – делают кристаллы. Биться за то, чтобы наши люди бегали с банками химикатов, смысла нет. Повторюсь, нам нужно делать что-то свое. А кто будет тиражно шлепать микросхемку, которая потом будет крепиться в качестве магазинной этикетки на одежду, – нам все равно. Например, костюм от Kiton всегда дошивается вручную. Механизации там очень мало, даже в ткани большая доля ручного труда. А в серийном производстве, где, казалось бы, очень высокотехнологичные процессы, делают ширпотреб. Вот Россия находится как раз в бутиковом сегменте.
- При этом летающая в космосе электроника на 90% – импортная!
- Да, и здесь, и в ядерной энергетике мы начинаем отставать. Это обидно, потому что в космосе у нас всего-то четыре-пять конкурентов. Но это не означает, что государство должно все бросить и поддерживать микроэлектронику. Нас и так поддерживают, причем на фоне кризиса - довольно неплохо. Наш основной кредитор – государство в лице ВЭБ. В разном виде на поддержку в области радиоэлектроники и микроэлектроники тратится больше $1 млрд.
«Нам лучше работать на специализированных рынках»
- Так в какие ниши должна двигаться российская микроэлектроника, чтобы выжить?
- Объясню. Что такое завод микроэлектроники? Очень грубо говоря, это принтер. Сам метод напоминает метод литографии чуть ли не времен Гутенберга. Просто технически более сложный – негативы формируются лазером, путем выжигания, травления и прочих процессов. Но фундаментально это то же самое. Построить микроэлектронный завод - все равно, что купить фотолабораторию. Если у вас есть фотолаборатория, означает ли это, что вы можете делать хорошие фотографии? Это условие необходимое, но не достаточное. Прежде всего, нужен фотограф и фотоаппарат. Вот рынок микроэлектроники – это тот рынок, где нужны фотографы, фотоаппараты и идеи, что фотографировать. Ведь нам потом эти фотографии продавать. А фотолабораторию мы сейчас построим (зеленоградский «Ангстрем-Т» в начале 2008 года заложил 100% акций для получения кредита от ВЭБа на сумму 815 млн евро. На эти деньги было куплено оборудование компании AMD для производства чипов размером 130 нм, и ведется строительство фабрики в Зеленограде).
- Если продолжить метафору про фотолаборатории, насколько у нас плохо с фотографами?
- С ними у нас достаточно хорошо. Но из-за того, что есть проблемы с фотоаппаратами и фотолабораториями, фотографы стараются утечь туда, где с этим все в порядке. Это процесс обратимый. Но для того, чтобы он стартовал, должна начаться серьезная работа.
- Другими словами, нужно уходить в нишу заказных изделий?
- Нам уже удалось выйти на ниши, где у нас нет конкурентов. К примеру, мы начали производить магнитно-резистентные датчики для Fujitsu. Она использует их в телефонах с открывающейся крышкой – они определяют расстояние до крышки, чтобы «понять», в какой момент включить экран.
Это такая особенность микроэлектроники: вы можете быть уникальным производителем какой-нибудь маленькой штучки, о наличии которой большинство людей даже не подозревает. И занимать на рынке определенное место, исчисляемое десятками процентов. Сам рынок крохотный. Но чем больше будет таких маленьких рынков, тем мы будем устойчивей. Потому что конкурентов на таких рынках - раз-два и обчелся. Поэтому нам лучше работать на специализированных рынках.
СПРАВКА
Группа предприятий «Ангстрем» занимается научной и научно-технической деятельностью в области технологии и проектирования полупроводниковых структур и их реализации. Лидер российского рынка производства микросхем. В группу предприятий входит «Ангстрем Т» (ведет строительство новой фабрики и осенью готовится начать первые работы по монтажу оборудования), «Ангстрем М» (занимается проектированием микросхем) и «Ангстрем» - он ориентирован на выполнение госзаказов, включая оборонный сектор. По данным «СПАРК-Интерфакс», структура акционеров «Ангстрема» такова: «Росэлектроника» (входит в ГК «Ростехнологии») – 25%, ЗАО «Коал трейд» – 25%, ЗАО «Контракт финанс групп» – 25%, «Ситроникс» – 10,9%. Выручка группы предприятий «Ангстрем» по итогам 2007 года составила 824,6 млн руб., чистая прибыль – 1,38 млн руб.
По материалам iToday.ru
